Судья, который всех обнимал
Ли Шапиро - судья на пенсии. Такого искренне любящего человека мы никогда не встречали. В какой-то момент своей жизни Ли пришел к выводу, что любовь превыше всего на свете, и стал всем предлагать свои объятия. Коллеги окрестили его «обнимающийся судья». Наклейка на его машине гласит: «Не сердись! Обними меня!»
Лет шесть назад Ли завел себе так называемый «любовный набор» — тридцать вышитых сердечек с липучками. Каждому, кто его обнимет, он дарит сердечко.
Его часто приглашают выступить на разных общественных мероприятиях — рассказать о своей бескорыстной любви к людям. Однажды на конференции в Сан-Франциско комментатор местного телевидения заявил ему:
— Легко вам обнимать людей с трибуны. В реальной жизни это у вас вряд ли получится.
И предложил пообнимать незнакомых людей на улицах Сан-Франциско.
Ли согласился и вышел на улицу, а за ним двинулась группа телевизионщиков.
— Здравствуйте, — обратился Ли к первой встречной женщине. — Я Ли Шапиро, судья на
пенсии. Не хотите обнять меня в обмен на это сердечко?
— С удовольствием, — ответила женщина.
— Ну, это слишком просто, — покачал головой телекомментатор.
Ли огляделся и увидел девушку из дорожной полиции, которая на повышенных тонах препиралась с владельцем «БМВ» из-за выписанного штрафа. Любвеобильный судья направился прямо к ней.
- По-моему, вы нуждаетесь в утешении. Позвольте, я обниму вас.
Девушка ничего не имела против.
Но телекомментатора и это не убедило.
— Смотрите, вон идет автобус. В Сан-Франциско нет людей злее и угрюмее, чем водители автобусов. Вот если он вас обнимет, тогда другое дело.
И Ли принял вызов.
Автобус подъехал к остановке. Ли подошел к кабине и говорит:
— Добрый день, я Ли Шапиро, в прошлом судья.
Работа у вас нервная, напряженная, давайте обнимемся, я думаю, вам станет легче.
И двухметровый, двухсотфунтовый верзила легко выпрыгнул из кабины.
— А давайте!
У телевизионщиков челюсти отвисли.
— Сдаюсь, — развел руками телекомментатор. — У меня нет слов!
Однажды к Ли зашла его знакомая, Нэнси Джонстон. Она работает клоуном и явилась в клоунском костюме и гриме.
— Ли, захвати свои любовные наборы, едем в дом инвалидов.
Приехали. Нэнси принялась раздавать больным клоунские шапки и сердечки — и про объятия не забывала.
А Ли как-то стушевался: ему еще не приходилось обнимать неизлечимо больных, умственно неполноценных или паралитиков. Но мало-помалу он освоился и следом за Нэнси стал ходить из палаты в палату со свитой врачей, сестер и санитаров.
Наконец, несколько часов спустя они добрались до последней палаты для самых тяжелых больных. На них было больно смотреть. Но Ли и Нэнси стали и тут раздаривать любовь под эскортом медперсонала, украшенного сердечками и клоунскими шапками.
Наконец Ли подошел к последнему пациенту, Леонарду. Тот бессмысленным взором глядел в пространство и пускал слюни на большой белый нагрудник.
— Пойдем, Нэнси, — сказал Ли, поглядев на него. — Этому мы ничем не поможем.
— Да ты что, Ли! — возмутилась Нэнси. — Или он не такой же человек, как мы?
Она нахлобучила дурацкую шляпу на голову Леонарду, а Ли положил сердечко на его слюнявчик, потом собрался с духом, наклонился и обнял беднягу.
И вдруг Леонард тоненько запищал:
— Иииии! Иииии!
Другие больные в палате начали звенеть и греметь всем, что под руку попало. Ли недоуменно повернулся к свите и заметил, что все до одного врачи, санитары и сестры плачут.
— Что с вами?
Старшая медсестра ответила ему сквозь слезы:
— Мы впервые за двадцать три года увидели улыбку на лице Леонарда.
Вот как просто сделать людей счастливыми.
Джек Кэнфилд и Марк В. Хансен
(из книги: Дж. Кэнфилд, Марк Виктор Хансен
«Бальзам для души. Маленькие истории,
открывающие сердце»)
